Название: В мои руки
Автор: аноним до объявления результатов
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Персонажи: НЖП и один канонный персонаж
Комментарий: написано на полит-фест по "Легенде о героях Галактики"
Предупреждение: смерть персонажа
читать дальшеЯсным сентябрьским утром Элен сидела в обнимку с гитарой, забравшись в кресло с ногами, и подбирала мелодию к понравившейся ей вчера на благотворительном концерте песне. Песня была очень земная, и уже за это нравилась Элен чрезвычайно.
- Над мёртвым городом сон... сон... а как же там дальше?..
Продолжить изучение песни и собственных, пока скромных, музыкальных возможностей ей помешал Дик, обладавший неприятной способностью появляться в самый неподходящий момент, чтобы "добавить здравого смысла", а проще говоря, дозу цинизма.
– У меня для тебя новость, – сообщил брат с порога.
– Какая, мистер Вильерс? – шутливо спросила Элен. – Неужели тебя наконец отпустили отдыхать?
– Отпустили, – мрачно сказал Дик Вильерс, присаживаясь на подлокотник кресла сестры и решительно отбирая у неё гитару. – Исследования по Т-14 решено свернуть.
– Ясно, – кивнула она.
Новость могла бы быть хорошей – ей мало нравилась тема исследований. Если верить старой пословице, согласно которой на осине апельсины не растут, Дик занимался как раз выращиванием апельсинов и ведь практически добился результата.
– Этим должно было закончиться, – и всё равно фразу Элен произнесла виновато, словно исследования прекратила она лично, а не командование армии.
– Идея-то была стоящая, – возразил ей Дик. – Я практически добился того, чего хотел! Нет, ты только подумай, – он порывисто поднялся с подлокотника и подошёл к окну, – Потратить чёртову прорву денег, добиться почти стабильного результата, и... свернуть исследования. Я отказываюсь понимать наших военных.
– Мистер Вилье-ерс, – протянула она, – вы опять считаете чужие деньги. Причём, заметьте, большинство анонимно опрошенных отказались от искусственного стимулирования боевых возможностей.
Вильерс фыркнул.
– Чтобы додуматься опрашивать это десантное подразделение, надо было крепко пожелать затее провала. Полного и окончательного.
Элен пожала плечами.
– Мы всё равно ничего не сделаем, Дик, так что давай подумаем, куда поехать. Ты же, – она шутливо заглянула ему в лицо снизу вверх, – не собираешься весь отпуск просидеть на Хайнессене?
Дик улыбнулся.
– Выбирай.
Она помедлила, изображая раздумье, закрыла окно, лукаво обернулась на брата.
– Земля.
– Ты с ума рехнулась! – воскликнул он, – Ты хотя бы представляешь, сколько это стоит?!
– Но мы ведь можем... – Элен нахмурилась, – себе позволить?
– Можем-то можем, но... ладно, твоя взяла. Всё равно ты не успокоишься, пока не увидишь эту пустыню, в которой не на что смотреть. Я умываю руки.
***
Мы летим на Землю! Отчего-то мне хочется попрыгать на одной ножке и закричать во всё горло от радости, но вместо этого я покупаю Дику шарф ассоциации Матери-Земли в паломнической конторе – я почти знаю, какое лицо у него будет, когда ему придётся надеть его. Наверняка он не упустит случая скорчить несколько недовольных гримас и помучить меня. И ещё, я покупаю эту тетрадь - она похожа на земную средневековую книгу. Я знаю, что человеческая память ненадёжна, так что моя «летопись» пригодится мне через много лет.
...Сегодня мы проходили систему нестабильного красного гиганта - оказалось, что зрелище звёзд в обзорных экранах, хоть и величественное, быстро приедается, особенно когда не знаешь названий и не можешь уточнить координаты по карте. Я делала так несколько раз, пока мы были дома, но теперь феззанцы охраняют военную тайну Рейха и ничего не сообщают. Это солнце напомнило мне красную звезду Мар-Адетты.
Немного жутковато понимать, что мы сейчас на вражеской территории, но Тори сказала, что нам нечего бояться - паломникам военные Рейха не чинят никаких препятствий. Нас предупредили, что корабль могут обыскать, но если мы будем вести себя спокойно, ни с кем не случится ничего неприятного.
С Тори мы познакомились в один из первых обедов - она подсела ко мне за стол, когда Дика не было. Думаю, она очень красива - у неё шикарные волосы, красивая фигура и приятный голос. Мне кажется, что она очень умная – даже странно, что она работает всего лишь связистом на корабле, который возит паломников. Кажется, она могла бы командовать огромным пассажирским лайнером, как минимум.
Виктория фон Кристенбург – я вдруг поняла, что ни разу не написала её полного имени, так вот оно – часто обедает не в столовой для экипажа, а вместе с пассажирами, и говорит, что, прислушиваясь к разговорам, легко можно узнать, чего стоит ждать от жизни.
Узнав об этом, Дик попросил меня не разговаривать с нею о его работе. Можно подумать, что я хожу и ищу, кому бы рассказать о секретных военных исследованиях - даже смешно, что он считает меня таким ребёнком.
Но, похоже, он просто нервничает, узнав о возможном обыске. Я тоже – о военных Рейха ходят нехорошие слухи…
...Сегодня мы прибыли. Я иду по камням Земли, и всё во мне замирает перед величием этого момента. "Солнце","земля","чернозём" - все эти слова родились здесь, и теперь ими называют похожие вещи во множестве миров. Почти невозможно представить себе, что все люди Галактики когда-то жили всего лишь на одной планете, и это потрясает, словно не человечество выросло, вылетев из гнезда, в котором родилось, а она сама - Земля, - когда-то была огромной, как вся Галактика.
Должно быть, так взрослый сын, который долго не был дома, с изумлением осознаёт, что изрядно перерос свою мать. Наверняка, так человек, вернувшийся в дом, где прошло его детство, смотрит - и не узнаёт: неужели огромный пруд, которого он боялся в детстве, был всего-навсего этой ямой, не может быть, что сказочный замок детства - вот этот чердак, на котором теперь уже не получается выпрямиться в полный рост…
Мой ужасный брат сказал, что эти чувства ему вполне понятны – но он не понимает, зачем надо поклоняться тому чердаку и паутине, которая скопилась на нём за прошедшее время.
Дик тревожит меня. За то время, которое он провёл в исследованиях, он стал как будто беспощаднее к людям и нелицеприятно судит о многом, к чему до того относился спокойнее и доброжелательнее. Часто с ним нельзя не согласиться, но часто согласиться – значит стать немножко меньше человеком. Трудно понять его перенебрежительное отношение к солдатам – словно те, кто защищает нас, не смогли выкрутиться от недостатка ума или отсутствия денег и поэтому, выходит, заведомо уступают тем, кто сделал то или другое. Значит – последние могут делать с ними всё, что им заблагорассудится. Думаю, Дик пытается оправдаться перед собой за то, что пытался сделать. Брат честолюбив – ему трудно смириться с тем, что его работу решили не продолжать – но, как мне кажется, выбирая такую тему нужно быть готовым, что она никогда не будет воплощена в жизнь.
...Земляне ещё не прислали транспорт, чтобы доставить паломников в Дом – велено было подождать ещё день. Чувствую себя совсем как на пикнике в палаточном лагере – насквозь прокоптилась у этого костра и теперь вся одежда пахнет дымом.
Ещё сегодня Тори пригласила меня "прогуляться" на лёгком флаере. Я не знаю, почему именно меня она решила взять с собой, и что она хотела мне сказать или показать этим полётом над пустыней и лесами. Не буду переписывать весь разговор - признаюсь, что вначале мы болтали о всякой ерунде, вроде косметики или писем, но мне вдруг стало стыдно говорить о мелочах в то время, как мы летим над Землёй.
"Земля - прекрасна", - сказала я, глядя вниз.
"Не больше, чем любая другая планета, - ответила Тори, - И наверняка гораздо меньше, чем Хайнессен - для беглецов из Рейха. Хайнессен был будущим - в этом всё дело".
"Будущим?" - спросила я.
Она кивнула.
"Хайнессен вёл их туда, где они ещё не были, но точно знали, что будут там счастливы, хоть им и придётся трудиться в поте лица своего, а для этого места, - кивнула она на разворачивающийся под нами пейзаж, - всё уже кончилось. Здесь не живёт будущее".
Странно, всего лишь день назад я не согласилась с Диком, который говорил про пыльный чердак и паутину, а в тот момент вдруг поняла с отчётливой ясностью - Тори сказала правду.
"Мы все, - сказала она вдруг, - не знаем, как нам бежать вперед, и возвращаемся в прошлое, но каждый из нас находит своё - кто-то Хайнессена, кто-то - Гольденбаума, а кто-то - Землю". Отчего-то мне стало грустно от этих слов. Мы ещё немного помолчали.
"Я хочу быть с человеком, который покажет всем, как идти вперёд", - сказала я неожиданно для себя.
"Хотела бы я, чтобы тебе повезло", - ответила она.
За то время, что мы летали в пустыню, в горах стало холодно и неуютно, зато прибыли машины, чтобы отвезти нас в Дом Терры, и Дик уже искал меня.
Приехали мы совсем поздно - я не успела ничего рассмотреть, и сейчас пишу, положив тетрадь на подушку, при свете подвесного фонарика. А завтра я обязательно посмотрю - живёт ли будущее на Земле. И ещё одно я пообещала себе - когда я вернусь домой, я попытаюсь посмотреть на нашу планету так, как когда-то смотрели на неё люди Але Хайнессена.
...Сегодня прибыла ещё одна партия паломников – из Рейха. Сейчас я пишу это, и внутри у меня всё вздрагивает от странного чувства. Они не выглядят как-то иначе, чем мы. Должно быть, меня рассмешили бы эти забавные платья и костюмы, которые нам показывали на картинках в школе, но они все были в мантиях. Совсем не так странно видеть, что из под рукавов мантии выглядывают кружевные манжеты.
Но дело совсем не во врагах, и не в платьях – Тори была не права. Будущее живёт и прорастает именно на Земле, я поняла это, когда узнала, что среди них прибыли и военные. Когда я смотрела на них, мне вдруг представилось, что когда-нибудь этот человек станет адмиралом – может быть даже маршалом, и однажды, встретившись в бою с каким-нибудь нашим адмиралом, который тоже верит в Землю, он не сможет убить брата по вере. А если в Землю когда-нибудь уверует кайзер и наше правительство, они смогут заключить мир…
Кажется, я пишу чепуху, но ведь никто из нас просто не попал бы на Землю ещё двадцать лет назад, а мы – здесь и сидим за одним столом с военными из Рейха. Когда-нибудь, Земля прекратит войну – я верю в это.
А ещё мы видели епископов. Они прошли мимо нас в своих чёрных мантиях, и все благоговейно опустили головы. Похоже, великий епископ заметил Дика, потому что тот из любопытства посмотрел на него.
...Не могу поверить – нам с Диком разрешили занять отдельную келью для высокопоставленных паломников. Мой мистер Вильерс объясняет это тем, что раз мы – брат и сестра, а большие шишки всё равно не приехали, распорядитель решил, что нас можно поселить туда. Во всяком случае, комната большая, в ней есть окна и настоящая мебель, а не эти их многоярусные кровати с занавесками.
Я заметила, что гимны Земли здесь звучат совсем не так, как когда их поют на концертах – полнее и чище. Мне кажется, что если взять диктофон с собой на службу – например, незаметно спрятать в рукав, - всё это можно будет записать. Качество, конечно, будет так себе – но здешний хор и правда хорош. Сегодня же найду диктофон Дика, и проверю его.
***
Элен оторвалась от эмблемы земного культа, которую очищала от патины специальным составом, и сладко потянулась. Быстро спустилась со стремянки и двинулась по коридору в сторону их с братом комнаты. Скоро всех созовут на службу, куда опаздывать не стоило, а ей ещё надо умыться и переодеться в чистую мантию.
Припасённого диктофона на месте не оказалось, и она задумчиво прикусила ноготь большого пальца – это всегда помогало думать.
Да, точно. Утром, когда она взяла его у Дика и как раз разбиралась с записью, он вошёл в комнату, и она, вдруг испугавшись, что брат рассердится, быстро прикрыла прибор покрывалом.
Извлечённый из под подушки диктофон недовольно мигал красной лампочкой, сообщая, что память устройства заполнена. Элен поморщилась. Оказывается, всё время, что она занималась уборкой в Доме, диктофон писал тишину.
Она задумчиво перемотала несколько минут к началу и включила воспроизведение, не сомневаясь, что ничего там не будет, кроме обычных шумов и шорохов.
«Не сомневайтесь», – вдруг сказал диктофон голосом брата.
Закрылась дверь, захлопнулся ящик стола, и затем послышалось довольное насвистывание.
«Может быть, мне стоит стереть это, не слушая?» – подумала она. Должно быть, месяц назад, на Хайнессене, она так и поступила бы, но сейчас нажала на перемотку.
Звук открывающейся двери.
«Архиепископ?» – удивлённо спросил её брат.
«Не хочу, чтобы нас кто-нибудь подслушал», – раздался скрипучий старческий голос, принадлежавший, как несложно было догадаться, человеку, который вёл праздничные службы.
«Не покажется ли кому-нибудь странным, что вы зашли сюда?»
«Было бы гораздо более странным, если бы я пригласил вас к себе, мистер Вильерс»
«Вы прочитали моё письмо», – и ей почудилось в голосе Дика тщательно сдерживаемое нетерпение.
«Да, я прочитал его. Но, признаться, некоторые ваши намёки от меня ускользнули», – ответил архиепископ чуть насмешливо.
«Я не смог написать всего».
Что-то скрипнуло – и она почти увидела Дика, развернувшего стул спинкой в собеседнику и усевшегося верхом. Голос архиепископа звучал совсем отчётливо – по-видимому, он сидел на том же самом диване, где она спрятала диктофон. Элен невольно фыркнула – человек, опасающийся, что его подслушают – разве что не сел на включённое устройство, записавше все его слова. Более смешной ситуации нельзя было и придумать.
Она нахмурилась и вновь нажала на кнопку.
"Скажите, архиепископ, вы никогда не задумывались о том, чтобы править Галактикой?"
«Как именно вы себе это представляете?»
«Даже моя сестра, хотя она, вообще-то, ещё сущий ребёнок, заметила это, – с нажимом сообщил Дик, – Более того, я уверен, что Феззан стремительно становится силой, с которой нельзя не считаться. Случайно ли, архиепископ, что именно феззанцы добились разрешения доставлять паломников с территории Союза Свободных Планет на Землю?»
Наступило молчание. Кто-то, похоже, что Дик, глубоко вздохнул.
«А я вам скажу – если случится так, что в Рейхе произойдет революция, а правительство Союза окажется неспособным заботиться о своих гражданах…»
«Вы хотите поставить на тёмную лошадку? Я правильно понял вас, Вильерс?»
«Темная лошадка выиграет», – уверенно сказал её брат.
«Что касается ваших документов…»
«Именно, – ей показалось, что Дик энергично закивал головой, – Сегодня большинство паломников прибывают к вам из любопытства, и это правда. Потом очень многие убеждаются, что Земля – просто пустыня, и на ней нечего делать. То, что я предлагаю – способ сделать так, чтобы никто не разочаровался, – она услышала довольное хмыканье в ответ.
«Конечно, я не предлагаю кормить препаратом всех – только тех, кто может нам пригодиться. Молодых и здоровых парней, военных, красивых женщин…»
«Вы говорите, что его воздействие отличается от эффекта обычного тиоксина?»
«Говорю, – подтвердил Дик. – Обычный тиоксин, стандартный, так сказать, даёт яркие галлюцинации и сильнейшую ломку. Мне удалось убрать многие побочные эффекты. Т-14 не вызывает галлюцинаций, его применение не приводит к потере способности здраво мыслить. Добровольцы чувствовали себя хорошо на всём протяжении исследований. С другой стороны – человек, принимающий Т-14, особенно восприимчив к внушению и речевому программированию. Мы использовали в исследованиях христианскую мифологию – и многим из подопытных начали сниться сны данной тематики. Одна из женщин испытала религиозный экстаз. Думаю – это будет нам полезно».
Вновь наступила тишина.
«Подумайте. С деньгами многое можно сделать, но с деньгами и верой – всё».
«Я обдумаю ваше предложение, – проскрипел архиепископ. - В любом случае, вы пригодитесь мне, Вильерс».
«Не сомневайтесь».
Наступила тишина.
Элен уронила диктофон на колени.
***
Утро в горах выдалось чуть туманным, ярким и холодным, и Элен поёжилась, закутавшись в мантию.
– И зачем ты меня сюда притащила? – брат стоял рядом. Она глубоко вздохнула.
– Когда мы вернёмся домой?
– Я… хотел тебе об этом сказать, Элен, – он повернулся к ней. – Но когда ты догадалась?
– О чём? – мрачно спросила Элен, пристально рассматривая вершины в туманной дымке.
– Я не стану возвращаться на Хайнессен. Архиепископ предложил мне остаться и работать на них, и я согласился. Если ты тоже останешься, мы построим тебе дом – где-нибудь у моря, хочешь?
– Я много чего хочу, но не этого, – отрезала она. – Я хочу домой, хочу поступить в Хайнессенский Национальный… да хоть бы и в Военную Академию. Хочу, чтобы мой брат не делал людям гадости только потому, что он знает – как…
– Элен? – недоумённо.
– Я слышала, как ты продавался. Твой драгоценный архиепископ практически сел на включенный диктофон. А ещё ты читал мой дневник! – каждую фразу она произносила со всё возрастающим возмущением.
– Элен, послушай, – терпеливо и отчётливо проговорил он. – Только послушай – в Рейхе вот-вот случится революция. Того, что терпят от дворян их люди, не вытерпел бы ни один себя уважающий гражданин Союза, но и их терпению есть предел. У нас – экономика летит к… дьяволу. Через двадцать пять лет хаос воцарится там, здесь и везде, и если никто не возьмёт это под контроль, жертвы будут больше, чем за всё время войны. Или, может быть, ты знаешь, как этого избежать иначе?
Наступила тишина, только ветер тонко посвистывал где-то, должно быть - в трещинах камня.
– Прости Дик, – наконец сказала она, – Может быть, то, что ты говоришь – правда, может быть – ты сам в это веришь, но я хочу на Хайнессен. Отправь меня домой, Дик.
– Элен, послушай…
– Я с удовольствием послушаю, как ты ответишь мне, почему вывез секретные документы из Союза, – отрезала она, – и кому ты хотел их продать тут… не зная, что ты можешь всучить их архиепископу.
Молчание вновь повисло в воздухе.
– Если ты пообещаешь никогда никому не рассказывать… – тихо сказал он наконец.
– Если ты хочешь этого, я пообещаю. Ради тебя, – холодно отозвалась она.
Он молча повернулся и скрылся за поворотом тропы.
Элен мрачно проводила его взглядом и посмотрела на небо.
«Не стоило лететь».
Она горестно покачала головой и направилась к дверям Дома.
***
В комнате горел ночник, и его слабый свет чуть золотил тёмные волосы спящей Элен. Ричард Вильерс опустился в кресло, подперев руками подбородок.
«Это исключено», – сказал архиепископ, выслушав его.
Он откинулся в кресле, глядя в потолок, не в силах справиться со злостью на Элен, которая, с этой своей строптивой наивностью… А, впрочем, сделанного не воротишь.
«Сделайте так, чтобы ваша сестра не создавала проблем, – сказал архиепископ. – Вы гарантируете, что она не создаст никаких проблем, иначе... есть много вариантов».
Естественно, он не мог ответить иначе.
Теперь оставалось только воплотить это обещание в жизнь.
Дик вновь взглянул на Элен, которая глубоко вздохнула во сне и перевернулась на спину, и замер от решения, пришедшего ему в голову.
«Что ж, если другого выхода нет - придётся сделать так».
И Дик потянулся к своему чемодану.
Через несколько минут желтовато-белый порошок уже растворился в графине без остатка.
«Теперь главное, - он едва заметно усмехнулся, – не забыться и не напиться ночью этой воды».
Он завернулся в одеяло и спокойно уснул.
***
После всех произошедших событий, я снова взялась за этот дневник. В конце концов, Дик старше и, наверное, умнее меня – во всяком случае, мне кажется, он знает, что делает.
Должно быть, мне показалось, будто он ищет только собственной выгоды.
Дик сказал, что нам с ним стоит выбрать место, где будет стоять мой дом, но я всё ещё не могу решиться и остаться здесь навсегда. Всё-таки я обещала, что посмотрю на Хайнессен так, как это сделали бы беженцы.
Возможно, это детское желание, но мне почему-то хочется его выполнить, сегодня мне даже снился сон об этом.
***
Мир рухнул.
А она – дура. Она дура – и больше никто, потому что поверила.
И теперь…
«Брат, должно быть, у меня талант оказываться в каких-то местах, в которых тебе не надо. Во всяком случае, забыв полотенце и вернувшись за ним в комнату, я видела своими глазами, как ты переводишь на меня свои опытные образцы. Я тебе сочувствую, Дик – нормальный тиоксин, созданный в нормальной лаборатории, всё-таки отличается от того, который тебе намешают здесь. А я больше не желаю иметь с тобой ничего общего. Прощай.
P. S. А ясности рассудка действительно не вредит – я проверила».
***
Дик увидел её намного раньше, чем она - его. Элен неуверенно шагала вверх по тропе, опасно пошатываясь и часто останавливаясь. Споткнулась - и прислонилась к огромному обломку скалы, опустив голову, схватившись за горло. Затем судорожным, неловким движением вытерла лицо краем капюшона.
Он вздохнул - младшая не бродила ночью по горам, поскольку её бежевая мантия была только слегка испачкана в некоторых местах - должно быть пряталась где-то, пережидая ночь и первый, самый тяжёлый приступ ломки.
- Эль! - осторожно окликнул он.
Девушка вздрогнула.
- Не подходи! - вскрикнула она, вскидывая руку, похожую на когтистую лапу какой-то диковинной птицы, в запрещающем жесте. - Не смей меня трогать!
Вильерс вздохнул.
- Элен, сестрёнка, послушай... не дури, - быстро и просяще заговорил он, глядя, как вздрагивает её тело под мантией. - Ты замёрзла и устала, тебе плохо. Иди ко мне, Элен. Сейчас я дам тебе лекарство, а потом мы что-нибудь обязательно придумаем.
- Ты скажешь, что хотел как лучше? Ты действительно скажешь это, Дик? - проговорила она с застывшей улыбкой. Сейчас он видел её так остро, словно стоял совсем близко, и он был готов поверить во все, что угодно.
- Я не хотел, чтобы тебя убили! – закричал он, – А тебя убили бы, если бы ты не успокоилась!
- Хватит! - лицо её исказилось. - Это твоё зелье, твоё, Дик! И если ты действительно чувствуешь себя виноватым, ты отпустишь меня.
- А потом? - машинально спросил он.
- А потом я вернусь и убью тебя, Дик! - закричала она. Из её груди рвался хохот, и она схватилась за горло, будто пыталась не выпустить из себя этот безумный звук, - Тебе нельзя жить, поэтому я вернусь и убью тебя, Дик! Слышишь меня?! Слышишь?!
Она повернулась и побежала вверх по тропе, кашляя и хохоча, а он – замер от испуга, сжимая в кармане заготовленный шприц и вцепившись другой рукой в выступ камня. В ту же секунду фигура в светлой мантии запнулась, пошатнулась, и без крика - или он не слышал его - исчезла с глаз. Апатия навалилась на него, и Ричард Вильерс сел прямо на тропу, уронив голову.
Утро похорон Элен Вильерс выдалось ясным. Глядя, как закутанное в чёрную мантию тело опускают в выдолбленное в камне отверстие, а после - заливают его строительным раствором, он думал, что мёртвые не встают - тем более из таких могил, - и о том, что ему больше нечего бояться, Епископ хвалил его, а те, кому посчастливилось умереть и быть погребёнными на Земле, упокоятся первыми, и им не придётся бродить призраками, дожидаясь конца Вселенной. Во всяком случае, ему стоит верить в это, отныне - и навсегда.
И во всяком случае, ему стоит доработать Т-14 так, чтобы выброс адреналина не сводил все старания к нулю.
"Я убью тебя, Де Вилье! Слышишь меня?! Слышишь?!"
Ночной ливень смыл с камней следы крови.
Автор: аноним до объявления результатов
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Персонажи: НЖП и один канонный персонаж
Комментарий: написано на полит-фест по "Легенде о героях Галактики"
Предупреждение: смерть персонажа
читать дальшеЯсным сентябрьским утром Элен сидела в обнимку с гитарой, забравшись в кресло с ногами, и подбирала мелодию к понравившейся ей вчера на благотворительном концерте песне. Песня была очень земная, и уже за это нравилась Элен чрезвычайно.
- Над мёртвым городом сон... сон... а как же там дальше?..
Продолжить изучение песни и собственных, пока скромных, музыкальных возможностей ей помешал Дик, обладавший неприятной способностью появляться в самый неподходящий момент, чтобы "добавить здравого смысла", а проще говоря, дозу цинизма.
– У меня для тебя новость, – сообщил брат с порога.
– Какая, мистер Вильерс? – шутливо спросила Элен. – Неужели тебя наконец отпустили отдыхать?
– Отпустили, – мрачно сказал Дик Вильерс, присаживаясь на подлокотник кресла сестры и решительно отбирая у неё гитару. – Исследования по Т-14 решено свернуть.
– Ясно, – кивнула она.
Новость могла бы быть хорошей – ей мало нравилась тема исследований. Если верить старой пословице, согласно которой на осине апельсины не растут, Дик занимался как раз выращиванием апельсинов и ведь практически добился результата.
– Этим должно было закончиться, – и всё равно фразу Элен произнесла виновато, словно исследования прекратила она лично, а не командование армии.
– Идея-то была стоящая, – возразил ей Дик. – Я практически добился того, чего хотел! Нет, ты только подумай, – он порывисто поднялся с подлокотника и подошёл к окну, – Потратить чёртову прорву денег, добиться почти стабильного результата, и... свернуть исследования. Я отказываюсь понимать наших военных.
– Мистер Вилье-ерс, – протянула она, – вы опять считаете чужие деньги. Причём, заметьте, большинство анонимно опрошенных отказались от искусственного стимулирования боевых возможностей.
Вильерс фыркнул.
– Чтобы додуматься опрашивать это десантное подразделение, надо было крепко пожелать затее провала. Полного и окончательного.
Элен пожала плечами.
– Мы всё равно ничего не сделаем, Дик, так что давай подумаем, куда поехать. Ты же, – она шутливо заглянула ему в лицо снизу вверх, – не собираешься весь отпуск просидеть на Хайнессене?
Дик улыбнулся.
– Выбирай.
Она помедлила, изображая раздумье, закрыла окно, лукаво обернулась на брата.
– Земля.
– Ты с ума рехнулась! – воскликнул он, – Ты хотя бы представляешь, сколько это стоит?!
– Но мы ведь можем... – Элен нахмурилась, – себе позволить?
– Можем-то можем, но... ладно, твоя взяла. Всё равно ты не успокоишься, пока не увидишь эту пустыню, в которой не на что смотреть. Я умываю руки.
***
Мы летим на Землю! Отчего-то мне хочется попрыгать на одной ножке и закричать во всё горло от радости, но вместо этого я покупаю Дику шарф ассоциации Матери-Земли в паломнической конторе – я почти знаю, какое лицо у него будет, когда ему придётся надеть его. Наверняка он не упустит случая скорчить несколько недовольных гримас и помучить меня. И ещё, я покупаю эту тетрадь - она похожа на земную средневековую книгу. Я знаю, что человеческая память ненадёжна, так что моя «летопись» пригодится мне через много лет.
...Сегодня мы проходили систему нестабильного красного гиганта - оказалось, что зрелище звёзд в обзорных экранах, хоть и величественное, быстро приедается, особенно когда не знаешь названий и не можешь уточнить координаты по карте. Я делала так несколько раз, пока мы были дома, но теперь феззанцы охраняют военную тайну Рейха и ничего не сообщают. Это солнце напомнило мне красную звезду Мар-Адетты.
Немного жутковато понимать, что мы сейчас на вражеской территории, но Тори сказала, что нам нечего бояться - паломникам военные Рейха не чинят никаких препятствий. Нас предупредили, что корабль могут обыскать, но если мы будем вести себя спокойно, ни с кем не случится ничего неприятного.
С Тори мы познакомились в один из первых обедов - она подсела ко мне за стол, когда Дика не было. Думаю, она очень красива - у неё шикарные волосы, красивая фигура и приятный голос. Мне кажется, что она очень умная – даже странно, что она работает всего лишь связистом на корабле, который возит паломников. Кажется, она могла бы командовать огромным пассажирским лайнером, как минимум.
Виктория фон Кристенбург – я вдруг поняла, что ни разу не написала её полного имени, так вот оно – часто обедает не в столовой для экипажа, а вместе с пассажирами, и говорит, что, прислушиваясь к разговорам, легко можно узнать, чего стоит ждать от жизни.
Узнав об этом, Дик попросил меня не разговаривать с нею о его работе. Можно подумать, что я хожу и ищу, кому бы рассказать о секретных военных исследованиях - даже смешно, что он считает меня таким ребёнком.
Но, похоже, он просто нервничает, узнав о возможном обыске. Я тоже – о военных Рейха ходят нехорошие слухи…
...Сегодня мы прибыли. Я иду по камням Земли, и всё во мне замирает перед величием этого момента. "Солнце","земля","чернозём" - все эти слова родились здесь, и теперь ими называют похожие вещи во множестве миров. Почти невозможно представить себе, что все люди Галактики когда-то жили всего лишь на одной планете, и это потрясает, словно не человечество выросло, вылетев из гнезда, в котором родилось, а она сама - Земля, - когда-то была огромной, как вся Галактика.
Должно быть, так взрослый сын, который долго не был дома, с изумлением осознаёт, что изрядно перерос свою мать. Наверняка, так человек, вернувшийся в дом, где прошло его детство, смотрит - и не узнаёт: неужели огромный пруд, которого он боялся в детстве, был всего-навсего этой ямой, не может быть, что сказочный замок детства - вот этот чердак, на котором теперь уже не получается выпрямиться в полный рост…
Мой ужасный брат сказал, что эти чувства ему вполне понятны – но он не понимает, зачем надо поклоняться тому чердаку и паутине, которая скопилась на нём за прошедшее время.
Дик тревожит меня. За то время, которое он провёл в исследованиях, он стал как будто беспощаднее к людям и нелицеприятно судит о многом, к чему до того относился спокойнее и доброжелательнее. Часто с ним нельзя не согласиться, но часто согласиться – значит стать немножко меньше человеком. Трудно понять его перенебрежительное отношение к солдатам – словно те, кто защищает нас, не смогли выкрутиться от недостатка ума или отсутствия денег и поэтому, выходит, заведомо уступают тем, кто сделал то или другое. Значит – последние могут делать с ними всё, что им заблагорассудится. Думаю, Дик пытается оправдаться перед собой за то, что пытался сделать. Брат честолюбив – ему трудно смириться с тем, что его работу решили не продолжать – но, как мне кажется, выбирая такую тему нужно быть готовым, что она никогда не будет воплощена в жизнь.
...Земляне ещё не прислали транспорт, чтобы доставить паломников в Дом – велено было подождать ещё день. Чувствую себя совсем как на пикнике в палаточном лагере – насквозь прокоптилась у этого костра и теперь вся одежда пахнет дымом.
Ещё сегодня Тори пригласила меня "прогуляться" на лёгком флаере. Я не знаю, почему именно меня она решила взять с собой, и что она хотела мне сказать или показать этим полётом над пустыней и лесами. Не буду переписывать весь разговор - признаюсь, что вначале мы болтали о всякой ерунде, вроде косметики или писем, но мне вдруг стало стыдно говорить о мелочах в то время, как мы летим над Землёй.
"Земля - прекрасна", - сказала я, глядя вниз.
"Не больше, чем любая другая планета, - ответила Тори, - И наверняка гораздо меньше, чем Хайнессен - для беглецов из Рейха. Хайнессен был будущим - в этом всё дело".
"Будущим?" - спросила я.
Она кивнула.
"Хайнессен вёл их туда, где они ещё не были, но точно знали, что будут там счастливы, хоть им и придётся трудиться в поте лица своего, а для этого места, - кивнула она на разворачивающийся под нами пейзаж, - всё уже кончилось. Здесь не живёт будущее".
Странно, всего лишь день назад я не согласилась с Диком, который говорил про пыльный чердак и паутину, а в тот момент вдруг поняла с отчётливой ясностью - Тори сказала правду.
"Мы все, - сказала она вдруг, - не знаем, как нам бежать вперед, и возвращаемся в прошлое, но каждый из нас находит своё - кто-то Хайнессена, кто-то - Гольденбаума, а кто-то - Землю". Отчего-то мне стало грустно от этих слов. Мы ещё немного помолчали.
"Я хочу быть с человеком, который покажет всем, как идти вперёд", - сказала я неожиданно для себя.
"Хотела бы я, чтобы тебе повезло", - ответила она.
За то время, что мы летали в пустыню, в горах стало холодно и неуютно, зато прибыли машины, чтобы отвезти нас в Дом Терры, и Дик уже искал меня.
Приехали мы совсем поздно - я не успела ничего рассмотреть, и сейчас пишу, положив тетрадь на подушку, при свете подвесного фонарика. А завтра я обязательно посмотрю - живёт ли будущее на Земле. И ещё одно я пообещала себе - когда я вернусь домой, я попытаюсь посмотреть на нашу планету так, как когда-то смотрели на неё люди Але Хайнессена.
...Сегодня прибыла ещё одна партия паломников – из Рейха. Сейчас я пишу это, и внутри у меня всё вздрагивает от странного чувства. Они не выглядят как-то иначе, чем мы. Должно быть, меня рассмешили бы эти забавные платья и костюмы, которые нам показывали на картинках в школе, но они все были в мантиях. Совсем не так странно видеть, что из под рукавов мантии выглядывают кружевные манжеты.
Но дело совсем не во врагах, и не в платьях – Тори была не права. Будущее живёт и прорастает именно на Земле, я поняла это, когда узнала, что среди них прибыли и военные. Когда я смотрела на них, мне вдруг представилось, что когда-нибудь этот человек станет адмиралом – может быть даже маршалом, и однажды, встретившись в бою с каким-нибудь нашим адмиралом, который тоже верит в Землю, он не сможет убить брата по вере. А если в Землю когда-нибудь уверует кайзер и наше правительство, они смогут заключить мир…
Кажется, я пишу чепуху, но ведь никто из нас просто не попал бы на Землю ещё двадцать лет назад, а мы – здесь и сидим за одним столом с военными из Рейха. Когда-нибудь, Земля прекратит войну – я верю в это.
А ещё мы видели епископов. Они прошли мимо нас в своих чёрных мантиях, и все благоговейно опустили головы. Похоже, великий епископ заметил Дика, потому что тот из любопытства посмотрел на него.
...Не могу поверить – нам с Диком разрешили занять отдельную келью для высокопоставленных паломников. Мой мистер Вильерс объясняет это тем, что раз мы – брат и сестра, а большие шишки всё равно не приехали, распорядитель решил, что нас можно поселить туда. Во всяком случае, комната большая, в ней есть окна и настоящая мебель, а не эти их многоярусные кровати с занавесками.
Я заметила, что гимны Земли здесь звучат совсем не так, как когда их поют на концертах – полнее и чище. Мне кажется, что если взять диктофон с собой на службу – например, незаметно спрятать в рукав, - всё это можно будет записать. Качество, конечно, будет так себе – но здешний хор и правда хорош. Сегодня же найду диктофон Дика, и проверю его.
***
Элен оторвалась от эмблемы земного культа, которую очищала от патины специальным составом, и сладко потянулась. Быстро спустилась со стремянки и двинулась по коридору в сторону их с братом комнаты. Скоро всех созовут на службу, куда опаздывать не стоило, а ей ещё надо умыться и переодеться в чистую мантию.
Припасённого диктофона на месте не оказалось, и она задумчиво прикусила ноготь большого пальца – это всегда помогало думать.
Да, точно. Утром, когда она взяла его у Дика и как раз разбиралась с записью, он вошёл в комнату, и она, вдруг испугавшись, что брат рассердится, быстро прикрыла прибор покрывалом.
Извлечённый из под подушки диктофон недовольно мигал красной лампочкой, сообщая, что память устройства заполнена. Элен поморщилась. Оказывается, всё время, что она занималась уборкой в Доме, диктофон писал тишину.
Она задумчиво перемотала несколько минут к началу и включила воспроизведение, не сомневаясь, что ничего там не будет, кроме обычных шумов и шорохов.
«Не сомневайтесь», – вдруг сказал диктофон голосом брата.
Закрылась дверь, захлопнулся ящик стола, и затем послышалось довольное насвистывание.
«Может быть, мне стоит стереть это, не слушая?» – подумала она. Должно быть, месяц назад, на Хайнессене, она так и поступила бы, но сейчас нажала на перемотку.
Звук открывающейся двери.
«Архиепископ?» – удивлённо спросил её брат.
«Не хочу, чтобы нас кто-нибудь подслушал», – раздался скрипучий старческий голос, принадлежавший, как несложно было догадаться, человеку, который вёл праздничные службы.
«Не покажется ли кому-нибудь странным, что вы зашли сюда?»
«Было бы гораздо более странным, если бы я пригласил вас к себе, мистер Вильерс»
«Вы прочитали моё письмо», – и ей почудилось в голосе Дика тщательно сдерживаемое нетерпение.
«Да, я прочитал его. Но, признаться, некоторые ваши намёки от меня ускользнули», – ответил архиепископ чуть насмешливо.
«Я не смог написать всего».
Что-то скрипнуло – и она почти увидела Дика, развернувшего стул спинкой в собеседнику и усевшегося верхом. Голос архиепископа звучал совсем отчётливо – по-видимому, он сидел на том же самом диване, где она спрятала диктофон. Элен невольно фыркнула – человек, опасающийся, что его подслушают – разве что не сел на включённое устройство, записавше все его слова. Более смешной ситуации нельзя было и придумать.
Она нахмурилась и вновь нажала на кнопку.
"Скажите, архиепископ, вы никогда не задумывались о том, чтобы править Галактикой?"
«Как именно вы себе это представляете?»
«Даже моя сестра, хотя она, вообще-то, ещё сущий ребёнок, заметила это, – с нажимом сообщил Дик, – Более того, я уверен, что Феззан стремительно становится силой, с которой нельзя не считаться. Случайно ли, архиепископ, что именно феззанцы добились разрешения доставлять паломников с территории Союза Свободных Планет на Землю?»
Наступило молчание. Кто-то, похоже, что Дик, глубоко вздохнул.
«А я вам скажу – если случится так, что в Рейхе произойдет революция, а правительство Союза окажется неспособным заботиться о своих гражданах…»
«Вы хотите поставить на тёмную лошадку? Я правильно понял вас, Вильерс?»
«Темная лошадка выиграет», – уверенно сказал её брат.
«Что касается ваших документов…»
«Именно, – ей показалось, что Дик энергично закивал головой, – Сегодня большинство паломников прибывают к вам из любопытства, и это правда. Потом очень многие убеждаются, что Земля – просто пустыня, и на ней нечего делать. То, что я предлагаю – способ сделать так, чтобы никто не разочаровался, – она услышала довольное хмыканье в ответ.
«Конечно, я не предлагаю кормить препаратом всех – только тех, кто может нам пригодиться. Молодых и здоровых парней, военных, красивых женщин…»
«Вы говорите, что его воздействие отличается от эффекта обычного тиоксина?»
«Говорю, – подтвердил Дик. – Обычный тиоксин, стандартный, так сказать, даёт яркие галлюцинации и сильнейшую ломку. Мне удалось убрать многие побочные эффекты. Т-14 не вызывает галлюцинаций, его применение не приводит к потере способности здраво мыслить. Добровольцы чувствовали себя хорошо на всём протяжении исследований. С другой стороны – человек, принимающий Т-14, особенно восприимчив к внушению и речевому программированию. Мы использовали в исследованиях христианскую мифологию – и многим из подопытных начали сниться сны данной тематики. Одна из женщин испытала религиозный экстаз. Думаю – это будет нам полезно».
Вновь наступила тишина.
«Подумайте. С деньгами многое можно сделать, но с деньгами и верой – всё».
«Я обдумаю ваше предложение, – проскрипел архиепископ. - В любом случае, вы пригодитесь мне, Вильерс».
«Не сомневайтесь».
Наступила тишина.
Элен уронила диктофон на колени.
***
Утро в горах выдалось чуть туманным, ярким и холодным, и Элен поёжилась, закутавшись в мантию.
– И зачем ты меня сюда притащила? – брат стоял рядом. Она глубоко вздохнула.
– Когда мы вернёмся домой?
– Я… хотел тебе об этом сказать, Элен, – он повернулся к ней. – Но когда ты догадалась?
– О чём? – мрачно спросила Элен, пристально рассматривая вершины в туманной дымке.
– Я не стану возвращаться на Хайнессен. Архиепископ предложил мне остаться и работать на них, и я согласился. Если ты тоже останешься, мы построим тебе дом – где-нибудь у моря, хочешь?
– Я много чего хочу, но не этого, – отрезала она. – Я хочу домой, хочу поступить в Хайнессенский Национальный… да хоть бы и в Военную Академию. Хочу, чтобы мой брат не делал людям гадости только потому, что он знает – как…
– Элен? – недоумённо.
– Я слышала, как ты продавался. Твой драгоценный архиепископ практически сел на включенный диктофон. А ещё ты читал мой дневник! – каждую фразу она произносила со всё возрастающим возмущением.
– Элен, послушай, – терпеливо и отчётливо проговорил он. – Только послушай – в Рейхе вот-вот случится революция. Того, что терпят от дворян их люди, не вытерпел бы ни один себя уважающий гражданин Союза, но и их терпению есть предел. У нас – экономика летит к… дьяволу. Через двадцать пять лет хаос воцарится там, здесь и везде, и если никто не возьмёт это под контроль, жертвы будут больше, чем за всё время войны. Или, может быть, ты знаешь, как этого избежать иначе?
Наступила тишина, только ветер тонко посвистывал где-то, должно быть - в трещинах камня.
– Прости Дик, – наконец сказала она, – Может быть, то, что ты говоришь – правда, может быть – ты сам в это веришь, но я хочу на Хайнессен. Отправь меня домой, Дик.
– Элен, послушай…
– Я с удовольствием послушаю, как ты ответишь мне, почему вывез секретные документы из Союза, – отрезала она, – и кому ты хотел их продать тут… не зная, что ты можешь всучить их архиепископу.
Молчание вновь повисло в воздухе.
– Если ты пообещаешь никогда никому не рассказывать… – тихо сказал он наконец.
– Если ты хочешь этого, я пообещаю. Ради тебя, – холодно отозвалась она.
Он молча повернулся и скрылся за поворотом тропы.
Элен мрачно проводила его взглядом и посмотрела на небо.
«Не стоило лететь».
Она горестно покачала головой и направилась к дверям Дома.
***
В комнате горел ночник, и его слабый свет чуть золотил тёмные волосы спящей Элен. Ричард Вильерс опустился в кресло, подперев руками подбородок.
«Это исключено», – сказал архиепископ, выслушав его.
Он откинулся в кресле, глядя в потолок, не в силах справиться со злостью на Элен, которая, с этой своей строптивой наивностью… А, впрочем, сделанного не воротишь.
«Сделайте так, чтобы ваша сестра не создавала проблем, – сказал архиепископ. – Вы гарантируете, что она не создаст никаких проблем, иначе... есть много вариантов».
Естественно, он не мог ответить иначе.
Теперь оставалось только воплотить это обещание в жизнь.
Дик вновь взглянул на Элен, которая глубоко вздохнула во сне и перевернулась на спину, и замер от решения, пришедшего ему в голову.
«Что ж, если другого выхода нет - придётся сделать так».
И Дик потянулся к своему чемодану.
Через несколько минут желтовато-белый порошок уже растворился в графине без остатка.
«Теперь главное, - он едва заметно усмехнулся, – не забыться и не напиться ночью этой воды».
Он завернулся в одеяло и спокойно уснул.
***
После всех произошедших событий, я снова взялась за этот дневник. В конце концов, Дик старше и, наверное, умнее меня – во всяком случае, мне кажется, он знает, что делает.
Должно быть, мне показалось, будто он ищет только собственной выгоды.
Дик сказал, что нам с ним стоит выбрать место, где будет стоять мой дом, но я всё ещё не могу решиться и остаться здесь навсегда. Всё-таки я обещала, что посмотрю на Хайнессен так, как это сделали бы беженцы.
Возможно, это детское желание, но мне почему-то хочется его выполнить, сегодня мне даже снился сон об этом.
***
Мир рухнул.
А она – дура. Она дура – и больше никто, потому что поверила.
И теперь…
«Брат, должно быть, у меня талант оказываться в каких-то местах, в которых тебе не надо. Во всяком случае, забыв полотенце и вернувшись за ним в комнату, я видела своими глазами, как ты переводишь на меня свои опытные образцы. Я тебе сочувствую, Дик – нормальный тиоксин, созданный в нормальной лаборатории, всё-таки отличается от того, который тебе намешают здесь. А я больше не желаю иметь с тобой ничего общего. Прощай.
P. S. А ясности рассудка действительно не вредит – я проверила».
***
Дик увидел её намного раньше, чем она - его. Элен неуверенно шагала вверх по тропе, опасно пошатываясь и часто останавливаясь. Споткнулась - и прислонилась к огромному обломку скалы, опустив голову, схватившись за горло. Затем судорожным, неловким движением вытерла лицо краем капюшона.
Он вздохнул - младшая не бродила ночью по горам, поскольку её бежевая мантия была только слегка испачкана в некоторых местах - должно быть пряталась где-то, пережидая ночь и первый, самый тяжёлый приступ ломки.
- Эль! - осторожно окликнул он.
Девушка вздрогнула.
- Не подходи! - вскрикнула она, вскидывая руку, похожую на когтистую лапу какой-то диковинной птицы, в запрещающем жесте. - Не смей меня трогать!
Вильерс вздохнул.
- Элен, сестрёнка, послушай... не дури, - быстро и просяще заговорил он, глядя, как вздрагивает её тело под мантией. - Ты замёрзла и устала, тебе плохо. Иди ко мне, Элен. Сейчас я дам тебе лекарство, а потом мы что-нибудь обязательно придумаем.
- Ты скажешь, что хотел как лучше? Ты действительно скажешь это, Дик? - проговорила она с застывшей улыбкой. Сейчас он видел её так остро, словно стоял совсем близко, и он был готов поверить во все, что угодно.
- Я не хотел, чтобы тебя убили! – закричал он, – А тебя убили бы, если бы ты не успокоилась!
- Хватит! - лицо её исказилось. - Это твоё зелье, твоё, Дик! И если ты действительно чувствуешь себя виноватым, ты отпустишь меня.
- А потом? - машинально спросил он.
- А потом я вернусь и убью тебя, Дик! - закричала она. Из её груди рвался хохот, и она схватилась за горло, будто пыталась не выпустить из себя этот безумный звук, - Тебе нельзя жить, поэтому я вернусь и убью тебя, Дик! Слышишь меня?! Слышишь?!
Она повернулась и побежала вверх по тропе, кашляя и хохоча, а он – замер от испуга, сжимая в кармане заготовленный шприц и вцепившись другой рукой в выступ камня. В ту же секунду фигура в светлой мантии запнулась, пошатнулась, и без крика - или он не слышал его - исчезла с глаз. Апатия навалилась на него, и Ричард Вильерс сел прямо на тропу, уронив голову.
Утро похорон Элен Вильерс выдалось ясным. Глядя, как закутанное в чёрную мантию тело опускают в выдолбленное в камне отверстие, а после - заливают его строительным раствором, он думал, что мёртвые не встают - тем более из таких могил, - и о том, что ему больше нечего бояться, Епископ хвалил его, а те, кому посчастливилось умереть и быть погребёнными на Земле, упокоятся первыми, и им не придётся бродить призраками, дожидаясь конца Вселенной. Во всяком случае, ему стоит верить в это, отныне - и навсегда.
И во всяком случае, ему стоит доработать Т-14 так, чтобы выброс адреналина не сводил все старания к нулю.
"Я убью тебя, Де Вилье! Слышишь меня?! Слышишь?!"
Ночной ливень смыл с камней следы крови.
@темы: авторский фик, миди, Галактический Рейх, Союз Свободных Планет, Культ Земли
-
-
11.03.2012 в 17:56-
-
11.03.2012 в 18:04Аффтар рад, что вам понравилось, но, кажется, автору хочется ещё и немного словей по теме
-
-
11.03.2012 в 18:18-
-
11.03.2012 в 18:21Ототкните обоснуя, пусть разговаривает =))
-
-
11.03.2012 в 18:40-
-
12.03.2012 в 17:10Наивная Элен. Наивная, так верящая в людей. В Землю. Как бы мне хотелось, чтобы она была права!
И Де Вилье... да, в него, в такого, я тоже очень верю.
-
-
12.03.2012 в 22:52Если бы она не притащила туда братца - то была бы права - такой парадокс.
Кстати говоря - у автора очень чешется язык спросить, заметно ли, что в текст "закадрово" и самостоятельно просочился кое-кто ещё?
-
-
12.03.2012 в 22:57Я невнимательный читатель, не заметила...
Хотя вот эта Тори очень мне подозрительна...-
-
18.03.2012 в 10:382. Качество текста - 5. Тема не раскрыта, много слов.
3. Общее впечатление - 5.
-
-
18.03.2012 в 15:302. Качество текста - 5. Мелодраме соответствует.
3. Общее впечатление - 4.
-
-
18.03.2012 в 19:022. Качество текста - 8.
3. Общее впечатление - 10.
-
-
19.03.2012 в 23:572. качество исполнения - 5
3. общее впечатление - 5
-
-
21.03.2012 в 13:24Сам по себе интересный, но на мой вкус уж очень далеко от канона
Качество исполнения: 9
Общее впечатление: 7
Птичку, то есть, героиню, жалко.
-
-
23.03.2012 в 17:05Исполнение. 6. Увы, отличная идея не раскрыта.
Общее впечатление. 7
-
-
24.03.2012 в 16:572. исполнение - 9. замыслу автора соответствует, люблю такую структуру текста, но что-то царапнуло в конце,
3. впечатление - 6. не знаю, почему.
-
-
28.03.2012 в 15:462. Качество исполнения - 6.
3. Общее впечатление - 4.
-
-
31.03.2012 в 00:122. Качество текста - 6
3. Общее впечатление - 5
-
-
31.03.2012 в 06:262. Качество текста - 9.
3. Общее впечатление - 7. Почему-то совсем не зацепило.
-
-
31.03.2012 в 22:172. Качество текста - 7. Опять пунктуация.
3. Общее впечатление - 9. ...
-
-
02.05.2012 в 04:23